Решение дается косяку рыб тем труднее, чем больше в нем рыб и чем сильнее у них стадный инстинкт. Рыба, которая по какой–то причине поплыла в определенном направлении, вскоре волей–неволей выплывает из косяка и попадает при этом под влияние всех стимулов, побуждающих ее вернуться.

Чем больше рыб выплывает в одном и том же направлении, — какие бы внешние стимулы ни побуждали каждую из них, — тем скорее они увлекут весь косяк; чем больше косяк — а вместе с тем и его обратное влияние, — тем меньшее расстояние проплывают его предприимчивые представители, прежде чем повернут обратно, словно притянутые магнитом.

Поэтому большая стая мелких и плотно сбившихся рыбок являет жалкий образец нерешительности.

Простой, но очень важный для социологии опыт провел однажды на речных гольянах Эрих фон Хольст.

Он удалил одной–единственной рыбе этого вида передний мозг, отвечающий — по крайней мере у этих рыб — за все реакции стайного объединения. Гольян без переднего мозга выглядит, ест и плавает, как нормальный; единственный отличающий его поведенческий признак состоит в том, что ему безразлично, если никто из товарищей не следует за ним, когда он выплывает из стаи.

Таким образом, у него отсутствует нерешительная «оглядка» нормальной рыбы, которая, даже если очень интенсивно плывет в каком–либо направлении, уже с самых первых движений обращает внимание на товарищей по стае: плывут ли за ней и сколько их, плывущих следом.

Гольяну без переднего мозга это было совершенно безразлично; если он видел корм или по какой–то другой причине хотел куда–то, он решительно плыл туда — и, представьте себе, вся стая плыла следом. Искалеченное животное как раз из–за своего дефекта стало несомненным лидером.

К. Лоренц. «Агрессия»

Важные аспекты этологии разбираем на «Зеркале».