Они пришли ко мне на прием вдвоем. Он и Она. Она уже приходила ко мне двумя годами ранее. Он – ее нынешний парень.
— Мы наслушались ваших лекций и у нас есть вопросы? – говорит Она и ей неловко.
Он сидит в шортах, ногу закинул на колено. Худой, ясный. Красивое нервное лицо. Светлый волос. Уже защищается и потому в глазах вызов. Но вызов ненастоящий. Такой человек никогда не учинит погром, никогда по-настоящему не схватит за шиворот. Даже затем, чтобы покрасоваться перед своей девушкой. Все что ему надо, это получить внутреннее право на то, чтобы хмыкнуть и сказать что-нибудь вроде: «Ну да, спасибо. Все с вами понятно».
— Мы бы хотели, чтобы вы определили нас, наши психотипы, что ли… и высказали свою точку зрения по поводу нашей совместимости, — продолжает девушка.
— Вас беспокоит вопрос вашей совместимости?
— Да. Мы бесконечно ссоримся. Уже сто раз расходились, но вот, снова вместе.
Она – худая, темная, углубленная во что-то, чего, пожалуй, сама не определит. Как будто ищет. Два года назад была гораздо хуже: вся на взводе, неудобная как раскаленный клинок без рукояти.
— Вы очень изменились,- замечаю я вслух.
— Да, у нас столько всего произошло… А – изменилась в лучшую сторону, или в худшую сторону?
— В лучшую.
— Это потому, что мы – веганы. Ну, т.е., мы не едим ничего кроме растительной пищи.
Я утвердительно кивнул.
— Понимаете? Правда, иногда мы срываемся, и тогда он… — Она кивает в сторону, — становится ужасным, просто ужасным. Он пьет пиво, говорит мне гадости.
— Дорогая, — прерывает ее Он, — не тараторь. Дай специалисту сказать, что он думает. Мы спрашивали про совместимость.
Он почти величественно кивает головой, давая понять, что я могу говорить.
— Вы спрашиваете о вашей совместимости. Но совместимости для чего?
— Как для чего? Чтобы быть вместе! – восклицает она.
— Быть вместе на правах приятелей, партнеров, любовников, мужа и жены.
— Мужа и жены.
Она пристально смотрит на Него.
— Вы несовместимы.
— Вот так сразу? Несовместимы? – Он впервые отрывается от спинки стула, широко разводит руками.
— Да, — подтверждаю я.
— Но мало сказать «несовместимы», надо еще сказать, что с этим делать. Не бывает безвыходных ситуаций. И потом, почему вы так сразу решили?
Я отмечаю, что Он выпал из взятой роли.
— Я вас вижу. И делать вам со всем этим ничего не надо. Если ваша задача быть вместе и при этом не быть вместе – вы удачная пара. Вы потенциально в состоянии выстроить партнерские отношения, но не семью. Сейчас, в нынешней нашей культуре, такие отношения только приветствуются. Этому учат. Я тоже могу дать вам рекомендации.
— Подождите-подождите… Но вы же в лекциях говорите о Пути изменения, кажется так? — спрашивает Он. Она, притаившись, молчит. — Или… или… Я не понимаю. Мы же оба должны меняться? Правильно?
— Да. Но люди редко меняются. Обычно они только играют в это.
— Хорошо. Положим, я согласен с вами. Но, скажем, какова вероятность, что мы изменимся? Например, в моем случае?
— В вашем случае – небольшая.
— Сколько даете процентов?
— Один шанс из тысячи.
Он откидывается на спинку.
— А в ее случае?
Я смотрю на девушку. Ее темные глаза почти ненавидят меня.
— Вы, — обращаюсь я к ней, — можете. Вам не надо искать того, чего потенциально в вас нет. Для того, чтобы меняться к лучшему, вам надо просто становиться больше самой собой.
Она опускает глаза.
— Но почему такой диагноз? – не выдерживает он. — Почему она может, по-вашему, измениться, а я – нет?
— Вы уже есть тот, кто вы есть. И вы нравитесь себе.
— О нет! Здесь-то вы как раз и ошиблись. Я иногда просто, знаете ли, ненавижу себя.
— Но вам ведь и эта ваша ненависть нравится…
Мы говорили еще с полчаса. Я объяснил механизм взаимодействия людей их типов, дал рекомендации. Они ушли почти довольными. Он пригрозил, что будет ходить ко мне, пока я не поменяю свое мнение о нем или не изменю всю свою систему Знаний.
Я закрыл дверь.
Когда-то ребята, подобные этому симпатичному парню, были моими частыми посетителями. Тогда я еще не знал, что буду вести психологические консультации, и работал в редакции литературно-художественного журнала. Мой шеф, Руслан Тотров, Царство ему Небесное, специально придумал для них дополнительный «пятый» выпуск журнала. Они тянулись к нему, чувствуя родственную душу, он к ним. Все они – небрежно талантливые, милые, свободомыслящие и надменные, все как будто сами предвосхищали в себе что-то большее… Новое нестандартное течение в литературе. Кажется, говорили так… Но! Ни один из звезд «пятого» не стал мастером. Пусть, не в литературе. Хотя бы в чем-то.
Люди такого сорта — как водоплавающие птицы, все могут: летать, плавать, нырять, передвигаться по суше, но ничего лучше всех. Ничего до конца. И конечно, всегда им мешают особые обстоятельства, социальные путы, несчастная любовь… одним словом, жизнь. Может потому, что литература (друзья, учеба, работа – нужное подчеркнуть или добавить) никогда и не была для них самой жизнью. Может быть, потому так, что сама жизнь не есть жизнь всерьез, т.е. не кажется чем-то ответственным, а только отвлеченной игрой. Если вдруг что-то, чем они на ходу увлекались, переставало быть «прикольным» — а это случается быстро, то это что-то – неважно что – быстро теряло вкус и мотивацию.
Думаю, именно они – подлинные жертвы и герои нашего невоенного времени (замечу, не только нашего, люди мало меняются). Они — авангард вырождения. Их врожденная неготовность жертвовать собой подкрепляется популярной молодежной мифологией «халявы». Последнее же неизбежно подразумевает, что подавляющая часть окружения должна быть дураками. Чтобы поддерживать мифологию, необходимы всего два условия: быть «вечным студентом» и настойчиво окружать себя теми, кого ты не уважаешь. В результате все вокруг тебя будут заняты одним: как получше использовать другого. И потом — смотри снисходительно на мир, будь изящным, бравируй цинизмом, а втихомолку – барахтайся в обиде и безысходном самолюбовании.
Как уверенно сказал мой клиент, не бывает безвыходных ситуаций. Но это – пустое. Бывает… А для таких ребят выход есть, только выход этот пуще смерти. Он простой: найди того, кто больше чем ты, и посвяти ему свою жизнь. Нет-нет, не идее, не Богу и не любимой. Здесь легко врать. Человеку. Который больше, чем ты.
— Сколько живу, не видел ни одного достойного!
Я слышал эту фразу сотни раз.
